Психология создания трудностей и проблем

Психолог Александр Поддьяков о различных типах трудностей, их нравственной оценке и разработке игр.

Большинство психологических исследований сосредоточено на том, как люди решают проблемы, справляются с различными трудностями, но не на том, как и зачем трудности и проблемы создаются. Например, в таком направлении психологии мышления, как психология решения задач, основное внимание уделяется тому, как люди решают задачи, но не тому, как эти задачи создаются разными составителями диагностических и обучающих задач. Это почему-то ускользает от внимания.

Если мы возьмем область, далекую от когнитивной психологии, хотя и связанную с ней, — психологию личности, — то найдем много исследований того, как люди справляются с трудностями (используется такое понятие, как «совладание», «копинг»), но практически не увидим исследований того, как люди создают друг другу трудности. А ведь то, как человек справляется с трудностями, совладает с ними, во многом зависит от того, как эти трудности возникли, не созданы ли они преднамеренно и с какой целью созданы. Для того чтобы понять, как и для чего создаются трудности, нужно попытаться рассмотреть, каковы возможные варианты отношения человека, создающего трудности, к тому, для кого он их создает.

По крайней мере, некоторые типы этого отношения человека, для которого создаются трудности, можно перечислить: отношение к другому как к равному партнеру в диалоге, которому ты создаешь задачу, и он должен решить ее в совместной профессиональной деятельности; отношение к другому как к подопечному, которому необходимо помочь путем создания специальных вызывающих трудностей, например, в обучении; отношение к другому как к сопернику, которого надо остановить путем создания трудностей; отношение к другому как к преступнику, которого надо наказать какими-то особыми трудностями, каторжными работами и чем-то еще; отношение к другому как к жертве, например, мошенничества (ей надо создать трудности, чтобы человек не заметил, как вы его обманываете); отношение к другому как к жертве, но уже в другой ситуации — как к жертве, за страданиями и агонией которой интересно наблюдать. Это случаи, когда кто-то ослеплял садящийся самолет лучом лазера или бросал что-то на железнодорожные пути просто для того, чтобы посмотреть, как люди будут справляться с этой ситуацией. Также бывает отношение к другому как к клиенту, который требует создания для него развлекательно-игровых трудностей.

Все это разнообразие отношений к другим в плане создания трудностей можно грубо классифицировать в соответствии с тремя видами целей: это конструктивные трудности, предназначенные для развития другого, деструктивные трудности, направленные на нанесение ущерба, и диагностирующие трудности, направленные на то, чтобы оценить, в какой степени другой способен справляться с трудностями. При этом диагностирующие трудности могут быть направлены и на последующий ущерб. Здесь можно привести наиболее экстремальные примеры, связанные с опытами нацистов в концлагерях, когда людей истязали медицинскими операциями или какими-то другими воздействиями, просто наблюдая за тем, как они будут выживать. Но точно так же могут быть и диагностирующие трудности, которые в последующем позволяют помочь человеку за счет того, что мы лучше его узнали.

Особое место среди трудностей занимают игровые. Разработка различных игровых трудностей ведет начало с древности, со всяких игрищ и так далее, и сейчас эта разработка бурно развивается в виде различных ТВ-шоу, викторин для умников и прочего. Весь перечень различного типа трудностей, начиная с деструктивных и заканчивая игровыми, показывает, что создание трудностей для другого человека — это очень важная часть интеллектуальной творческой деятельности самых разных людей, хотя бы поэтому это нужно изучать.

Введем такой показатель, как мера конструктивности или деструктивности той трудности, которую придумали для человека. Этот показатель можно грубо оценить как разницу между новизной и сложностью тех проблем, которые человек мог ставить и решать до столкновения с трудностью, новизной и сложностью тех проблем, которые человек стал решать после столкновения с трудностью. Конструктивность положительна, то есть трудность была конструктивной, если человек начинает после столкновения с этой трудностью ставить и решать более новые и сложные задачи, чем до столкновения. И наоборот, мы можем говорить о деструктивности воздействия трудностью, если человек после столкновения с ней стал ставить и решать менее новые и сложные задачи, чем раньше.

Как люди реагируют на столкновение со специально созданными трудностями? Различают ли они вообще преднамеренно и непреднамеренно созданные трудности? Это выявляется в специальных исследованиях (примеры некоторых из них я сейчас приведу). Японские исследователи Наканиши и Ацубо провели такой остроумный эксперимент: они предлагали участнику эксперимента поиграть в нечто вроде игрового автомата.

Имелась в виду следующая ситуация. Исследователи говорили участнику: «Ты можешь заключить договор с четырьмя фермерами, которые ведут хозяйство в разных сельскохозяйственных районах. В зависимости от урожайности в этих районах они будут получать прибыль или убыток. В каждом раунде игры ты можешь выбрать одного фермера, с которым ты заключишь договор, и ты увидишь, какую прибыль получишь». При этом участнику выплачивали вполне реальные деньги. Участник должен был осуществить 100 проб, то есть он должен был выбрать на компьютерном экране из четырех кнопок, обозначенных A, B, C, D, обозначающих, соответственно, фермеров, с которыми он заключает договор. Эту серию они назвали социально-психологической.

Другая серия, которую они назвали природной, отличалась следующим: участнику говорили, что он не заключает договор с кем-то из фермеров, который может и обмануть, а сам выбирает ту или иную ферму, которая может приносить доход или убыток в зависимости от природных условий.

Итак, в первой, социально-психологической, серии участник предполагал, что его могут обмануть, что он может столкнуться с обманом; во второй же серии, если он получал какой-то убыток, он считал, что это связано только с природными явлениями. На самом же деле в обеих сериях все участники имели дело с одной и той же компьютерной программой, которая в ответ на действия участника демонстрировала прибыль или убыток в квазислучайной последовательности, то есть на каких-то кнопках можно было случайно что-то выиграть, на каких-то проиграть. Это был своеобразный игровой автомат. Но оказалось, что представление участника о том, что его могут преднамеренно обмануть, принципиально сказывалось на поведении этого участника, а именно: после потери крупных денежных единиц на одной из кнопок участники в социально-психологической серии намного дольше времени избегали обращаться к этой кнопке, чем при такой же потере в природной серии (там люди были готовы вернуться к этой кнопке раньше). Получается, что избегание того, кто тебя обманул, действовало дольше, чем избегание некоего стихийного бедствия. При этом если бы участники действовали строго рационально, оценивая просто вероятности тех или иных выигрышей или проигрышей на тех или иных кнопках, их стратегии должны были быть абсолютно одинаковыми. Здесь этого не произошло. И это как раз показывает то, что опасения столкновения с заранее созданной преднамеренной трудностью, в данном случае деструктивной, влияет на поведение человека.

Для того чтобы оценить более широкий контекст реагирования людей на преднамеренно созданные трудности, я провел опрос взрослых респондентов от 18 до 30 лет и задавал два вопроса. Первый вопрос: «Была ли в вашей жизни ситуация, в которой бы вы столкнулись с какими-то трудностями, которые ни от кого не зависели, которые возникли в силу стечения обстоятельств?» И второй вопрос: «Бывала ли в вашей жизни ситуация, когда кто-то специально создал трудности, для того чтобы вам было трудно с ними справиться?» И также я спрашивал о том, как люди справлялись с этими конкретными трудностями. И оказалось, что люди называют самые разные трудности — и конструктивные, и деструктивные. К примеру, деструктивные трудности: ложь учителя в школе, для того чтобы поссорить одноклассников, или же, допустим, кражи и ограбления, какие-то интриги коллеги по работе. Примеры конструктивных трудностей: тренировки в спортивном лагере; обучение в школе по программе повышенной сложности. Результаты этого эксперимента показывают, что люди различают характер трудности, созданы ли они с добрыми целями или с целями злыми. И, кроме того, как оказалось, люди используют разные стратегии в совладании с преднамеренно созданными трудностями, стратегии, отличающиеся от тех, которые они применяют в ситуации столкновения с обстоятельствами, когда трудность есть, но ее специально никто не создавал.

Вернемся к стороне создателей трудностей и оценим те риски, с которыми сталкиваются люди, создающие трудности как с конструктивными, так и с деструктивными целями. Дело в том, что в силу сложности взаимовлияния в сложной системе (человек — это, конечно, сложная система) последствия воздействия трудностями трудно предсказать. Здесь непредсказуемость результатов — это имманентное следствие сложности системы, которую пытаются испытывать таким стрессовым образом. Или воздействуют на него стрессовым образом. Поэтому достаточно часты ситуации, когда человек, создающий трудности, получает прямо противоположные результаты тому, что он хотел. Например, он хотел ослабить другого трудностями, а не получилось, он, наоборот, его укрепил. Или он хотел укрепить человека трудностями, допустим, развивающими трудностями в обучении, но оказалось, что перегнул палку, и в результате тот, кого он хотел развить, не только замедлил свое развитие, но, может быть, даже в какой-то степени и деградировал. И что делать с этими рисками, непонятно. Их постоянно должен иметь в виду человек, который пытается создавать трудности.

Если говорить о таком важном параметре, как нравственная оценка различного типа трудностей, то здесь можно сказать, что наиболее однозначно негативно оцениваются деструктивные трудности, создаваемые с эгоистическими целями. Например, убийство невиновного с целью последующего грабежа оценивается однозначно негативно во всех сколько-нибудь развитых этических традициях. Более амбивалентна, более неоднозначна оценка создания деструктивных трудностей тому, кто сам создает деструктивные трудности. Можно ли ограбить грабителя? Можно ли пытать палача? Если мы вспомним Стругацких. Ответы на такие вопросы неоднозначны, но все-таки. Да, в некоторых этических традициях считается, что убить убийцу нельзя, даже жестокого убийцу, но таких этических традиций не так много. В большинстве этических традиций считается, что, наоборот, противостоять убийце, в том числе и путем насилия, — это долг человека. Кроме того, по мере развития меняется оценка диагностирующих трудностей. Она становится все более гуманной. В настоящее время появляются различные комитеты по этике, которые не позволяют проводить те или иные эксперименты просто потому, что они трудны для испытуемых.

В целом, поскольку по мере развития человечества оно создает и расширяет для себя поле возможностей создания самых разных трудностей: диагностирующих, конструктивных, деструктивных, социальный ландшафт развивающегося человеческого общества определяется этим соотношений конструктивных, деструктивных и диагностирующих трудностей.

Источник postnauka.ru